АКСАЙСКИЙ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Гапонова И.С. научный сотрудник отдела "Почтовая станция"

           В настоящее время материал по данной теме пополняется путём опроса старожилов и изучения архивных документов. В данной работе использованы данные метрических книг за 1873 – 1907 гг. Михайлово-Архангельской церкви ст. Константиновской, Троицкой церкви х. Нижне-Калиновского и церкви х. Трофимова. Также материалы, собранные экспедицией филологического факультета РГУ в 1995-1999 гг., Т.Ю. Власкиной в 1993, 1996-1999 гг., фольклорной экспедицией филологического факультета МГУ в 1992 и 1998 гг. на территории Ростовской области. Сведения о крестильных обычаях казаков, опубликованные до 1917 года, преимущественно содержатся в периодических изданиях Области войска Донского. Большая их часть в виде сводки приведена в книге М. Харузина «Сведения о казацких общинах на Дону» {Харузин 1885, с. 79-83, 100}. 

           Крещение младенца занимает особое место в послеродовом периоде обрядового цикла. Наблюдается совмещение ритуала христианского таинства и системы общинной социализации человека. Уже в наиболее ранних описаниях домашних обычаев русских иностранные путешественники указывали на некоторые особенности обряда крещения, в которых выявлялись внеканонические детали исполнения крестильной процедуры {Герберштейн 1988; Олеарий 1906 и др}. 

          Во второй половине XIX века крещение было обязательной процедурой для всех детей, родившихся в православных казачьих семьях и в большей части семей казаков-старообрядцев.

            По мнению Харузина, казаки придавали большое значение таинству крещения {Харузин 1885, с. 79}. 

           Это подтверждают и данные метрических книг: в 1873-1905 гг. случаи, когда детей крестили позже, чем через неделю после рождения, крайне редки. Выявляются также некоторые закономерности. В хуторских церквях до 50% всех новорожденных крестили на второй день после рождения и до 90% - в течение 3-х первых дней жизни.

            В хуторских приходах выявлен лишь один случай крещения ребёнка, девочки через 18 дней после рождения.

            Иная картина в более населённых пунктах. Так, например, в станице Константиновской пик крестин приходился как на 2-й, так и на 3-й день. 

            Большинство детей, крещёных в первый день жизни умирали «от слабости от рождения». «Крестить как можно раньше, чтоб не умер безымённым», вот это основная причина поспешного крещения.

            Очевидно, что в конце XIX - начале XX вв. казаки считали чрезвычайно важным не допустить смерти некрещёного младенца. Единственной причиной, побуждавшей к этому, являлась забота о загробной судьбе детей, основанная на народной системе миропорядка. 

          Эта система сочетала в себе следование церковному учению и представление о нечистоте и опасности новорожденного. Казаки верили, что «до крещения в младенце нет души, что её вдувает священник при купели, что дети, умершие некрещёными, не являются на страшный суд» {Харузин 1885, с. 79}.

            «Если ребёнок родится мёртвым или же умрёт некрещёным, то ребёнок будет мучаться в аду, а также и мать его» {Донской православный вестник 1915}.

           В то же время в представлении о том, когда человек наделяется душой, у казаков не было единого мнения. Вера в то, что с момента зарождения человеческое существо уже является творением Божьим, породило в народе отрицательное отношение к плодоизгнанию. Знахорок, производивших аборты, на Дону называли душегубками (инф. В.В.Уварова) и доками (г. Константиновск). Известны поверья об их тяжёлой смерти. Это ремесло являлось вредоносным и получалось обычно от нечистой силы. Дока не могла умереть, пока не передаст своё ремесло кому- либо.

          За грех плодоизгнания была ответственна и мать. В донских говорах до сих пор бытует термин людоедка, о сделавшей аборт говорят, что «она своих детей пожрала» (инф. В.В. Уварова, Н.В. Сизова, В.Г. Евлахова, А.А. Сорокина). При жизни их преследует раскаяние в виде страшных снов, а после смерти, по поверью, - муки ада.

           Таким образом, и по церковному установлению, и согласно народной традиции зародыш любого возраста, мёртворождённый или умерший до совершения таинства крещения в одинаковой степени считается некрещённым. В донских говорах все они именуются безимёнными младенцами. Их не могли хоронить на кладбище по общепринятому обряду, а также поминать. Существовал обычай погребения безымянных младенцев в особых местах.

          Параллельно на Дону существовал обычай хоронить даже окрещённых детей и подростков во дворах без исполнения установленных обрядов, что в своё время вызвало беспокойство как у светских, так и церковных властей. Так, в 1867 г. «Донские областные ведомости» сообщили: «Прихожане большей части церквей… без ведома причтов, погребают сами младенцев… до 10 и 15 лет. Поданные сведения об умерших значительно меньше истинных, потому что… повсеместно распространён здесь обычай похоронять умерших и преимущественно младенцев до 7-10 лет не всегда со священником». {ДОВ 1867, №31}. 

          Такой обычай был очень распространён, поэтому именно с этим Областной статистический комитет связывал неточности в данных по детской смертности: «Если взять во внимание замечания относительно пропущенных, не вписанных в метрические книги умерших младенцев, коих жители похороняют без заявления в церкви, число умерших младенцев должно быть в действительности значительно больше». {ДОВ 1867, №32}. Поскольку традиция отрицает необратимые ситуации, народная религиозность разработала целый ряд характерных для них ритуальных сценариев. Среди них: - окликание повитухой новорожденного, не подающего признаков жизни и наречение младенца именем отца или матери; - крещение на новом, не кем не использованном платке; -погружение младенца; - раздача в церкви 40 свечек и мн. др. 

           Все эти сценарии построены на обряде имянаречения, что даёт возможность родным, в случае смерти младенца поминать его. Отношение к некрещёному ребёнку можно охарактеризовать как жалостливо-брезгливое. Это отражено в лексике. До настоящего времени на Дону известно использование таких слов, как собака, пёс, щенок. Значение «некрещённый ребёнок» зафиксированы во многих районах Ростовской области.

            А вот представители старшего поколения употребляют такие слова, как чужой, иноверец, калмычок. Употребление этих слов по отношению к некрещённому младенцу выполняет функцию отвращающей беды от младенца.

            В 20-30- х гг. ХХ века ситуация меняется. Крушение традиционного быта, насаждение новой, атеистической идеологии как будто снимали грех с матерей и знахорок за производство абортов и смерть некрещённых детей. 

           Однако приверженность казаков, прежде всего казачек к традиционной культуре, так же как и по всей России не позволила таинству крещения уйти из жизни народа. Именно кризисная ситуация повлияла на развитие и широкое распространение обычая погружения младенца повитухой или знахоркой. В какой-то мере церковь была вынуждена терпимо относиться к «погруженным» младенцам, приравнивая погружение к крещению. 

           Можно предположить, что насильственное искоренение и подавление культурно-нравственных норм интимной жизни женщины привело к их неосознанным действиям по отношению к младенцам. После осознания того, что младенец создан «по образу и подобию Божию» пришло желание следовать установленным ритуалам: хоронить на кладбище и поминать. 

           Таким образом, можно считать, что мотивация крещения младенцев у донских казаков с 70-х гг.XIX по 50 –е гг. XX вв. претерпела изменения с учётом характера изменений традиционной духовной культуры в этот период. Религиозные чувства были упрощены представлением о вере как о системе правил, запретов и наказаний. Одним из таких правил стало крещение младенцев «на всякий случай». 

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА: 

1.Домашний мир на сломе эпох. Очерки традиционной культуры донских казаков (конец XIX – середина XX вв.) /Т.Ю. Власкина / Ростов-на-Дону / Учреждение Российской академии наук, ИСЭГИ ЮНЦ РАН, 2011.

 2. данные метрических книг за 1873 – 1907 гг. Михайлово-Архангельской церкви ст. Константиновской, Троицкой церкви х. Нижне-Калиновского и церкви х. Трофимова. Также материалы, собранные экспедицией филологического факультета РГУ в 1995-1999 гг., Т.Ю. Власкиной в 1993, 1996-1999 гг., фольклорной экспедицией филологического факультета МГУ в 1992 и 1998 гг. на территории Ростовской области. 

3. Харузин 1885, с. 79-83, 100. 

4. Герберштейн 1988; Олеарий 1906 и др.

 5. Харузин 1885, с. 79.

 6. Донской православный вестник 1915.

 7. ДОВ 1867, №32. 

8. Информация В.В. Уварова, Н.В. Сизова, В.Г. Евлахова, А.А. Сорокина.